Лабораторный журнал

Вот те, кто пытается сейчас глушануть телеграм -- это ж ровно как фанатики на ядерной кнопке. Они пытаются разрушить инфраструктуру коммуникации для десятка миллионов человек, и при этом наверняка честно считают, что каким-то магическим образом они борцы за справедливость в кольце врагов. Что именно они спартанцы, которые защитят народ своей страны и тем самым весь мир. Что-то объяснить этим людям нельзя, проверено -- у меня ведь регулярно прибегают сюда в комменты их единомышленники. Фанатикам ведь не объяснишь, чем ценна инфраструктура, которой пользуются пара десятков миллионов человек и почему нужно энергию изобретателей и рационализаторов пустить на ловлю террористов без выключения этой инфраструктуры, а не на вредительство по разрушению связи там, где она обязана быть. У фанатиков лоб медный, иначе бы они не были фанатиками. Вот фанатики на ядерной кнопке опасны ровно этим: ради какой-то важной для них идеи они ведь вполне могут нажать ядерную кнопку, которая выжгет пару десятков миллионов человек. Идея может быть любой: борьба с террористами, например, парой десятков человек, которые уж точно загнутся, если они будут в составе этих двадцати миллионов. Или вообще не нужно идеи, отмазка может быть какой-нибудь универсальной: "против террористов", "во имя Революции" или "во славу такого-то бога".

Интернет по легенде был задуман как связь, которая должна выживать в случае атомной войны. Кнопка пока не ядерная, но механизм фанатиков на ядерной кнопке уже работает -- её жмут, и будут жать, пока вообще весь рунет не развалится. Это ж борьба за справедливость, за высшее благо, ради счастья всех россиян, включая счастье тех заблудших, которые этим телеграмом пользуются. Я не думаю, что это "я только выполнял приказ, ничего личного", или банальность зла типа "да все мочили телеграм, и я мочил -- а что, нельзя было?". Нет, когда ты понимаешь, что твои действия ломают даже крохотный кусочек жизни а хоть и не двадцати миллионам человек, а всего даже десятку миллионов весьма активных россиян (я ж тут не про точные цифры!), нужно быть реально фанатиком, чтобы продолжать крушить и громить -- игнорируя при этом всякие тексты типа вот этого моего. Вы думаете, это Дуров и его команда считает себя тремя сотнями спартанцев? Нет, это чиновники и технари, которые пытаются развалить труд его команды и ещё миллионов людей, которые опёрлись на инфраструктур телеграма считают себя тремя сотней спартанцев! Ибо команде Дурова приходится бороться с несколькими сотнями человека (правда, находящихся во власти), а разрушителям связи выступать против миллионов! Но они непокобелимы, тьфу, незаколебимы, тьфу, будут стоять насмерть, как спартанцы, потому как на них смотрят вовсе не какие-то миллионы людей, коим они вредят, но сама Высшая Справедливость в лице её земных наместников -- Высше Справедливого начальства.

А в остальном фанатики милые люди, технически подкованные, грамотные, любящие свою семью и чужих детей, искренне желающие мира во всём мире -- разве что исключительно на их условиях. И условия, конечно, не сформулированные начальством, а просто выраженные этим начальством в корректной и грамотной форме, за что начальству спасибо.

Глушение телеграма для меня тем самым не болезнь, а просто очередной симптом, и даже не первый. Очередная нажатая кнопка по пути к кнопке ядерной.

Я думаю, есть ещё много кнопок в диапазоне от "разрушить связь телеграма, во имя Революции" через "разрушить связь любую, против террористов" к конечной "жги города-миллионники, за мир во всём мире, чтобы от злодеев пепла не осталось!". И нас в современной России при текущей власти силовиков ждёт ещё много неожиданно нажимаемых кнопок, при полной законности принятия решений по их нажатию, и с ростом эффективности (скажем, суд по таким вопросам может идти не очно 18 минут, а заочно 200 миллисекунд -- или сколько там требуется для нажатия кнопки "вы уверены?". И дальше решения троек могут приниматься быстро. Тем более что население страны в массе своей забыло, что такое тройки. Ничего, такими темпами тройки скоро появятся. Или даже двойки, для пущей эффективности. Или и одного хватит, а остальных в условиях автоматизации можно исключить -- дисинтермедиация. Одному диктатору в условиях автоматизированного делопроизводства нужно меньше непосредственных подчинённых, чтобы держать в кулаке больше людей).

Как с фанатиками вести переговоры? Ну, есть специальные методы, если их один-двое-трое. А если их очень много, то обычно разгул фанатизма оканчивается каким-то силовым образом -- и иногда даже не с первой попытки, увы. Поэтому по мере перехода от цифровой кнопки к ядерной по всему ряду кнопок и сопротивление может прекращать быть "цифровым сопротивлением". И помним, что дело в словах -- у фанатиков не шпионы, а разведчики, не боевики, а ополченцы. Люди "цифрового сопротивления" будут у них, конечно, цифровыми террористами (без кавычек!). И далее сразу понятно, как с этими "террористами" бороться -- все инструкции по борьбе уже написаны, вся идеология уже залита в необходимые для этой борьбы мозги! Это неважно, что "террористы" пытаются сохранить инфраструктуру, а не разрушить её. Нет, "Высше Справедливое начальство сказало в морг, значит в морг!".

Это очень, очень печально. И я не понимаю, как это всё можно остановить.

UPDATE: обсуждение в фейсбуке -- https://www.facebook.com/ailevenchuk/posts/10212839180788376

Вьюнош перерешал на Питоне все задачки квалификационного тура московской олимпиады по информатике за восьмой класс -- доказал, что что-то помнит из вбитых в него летом знаний. Попробуйте и вы: http://mos-inf.olimpiada.ru/info_olymp6-9 и там по ссылке на http://informatics.mccme.ru/course/view.php?id=127, время там до 14 февраля.

А ещё он на Питоне решил три задачи онлайн-олимпиады МФТИ: https://olymp-online.mipt.ru/. Правильно, пусть за него компьютер думает! Я этот подход "грубая компьютерная сила вместо формул" только поощряю: если он будет воспринимать программирование как инструмент, то это и есть результат обучения!

Олимпиады для него используются нами только как источник задач с внешней проверкой, никакой "подготовки к олимпиадам", зверского внимания к местам -- ничего этого нет.

Из каникулярных обязательных заданий у него осталось только решить задачи по физике для ЗФТШ, а они в этот раз попались вполне зубодробительные. Вот завтра и приступит.

Милитаристы, они такие милитаристы! Сугубо мирные, диванные, исторически-ориентированные, непререкаемые и непреклонные, т.е. упёртые. Вот тут в треде на полторы сотни комментов есть и несколько моих реплик: https://www.facebook.com/alx.kornilov/posts/1840661322812095. А начиналось там всё невинно, про алгоритмику для офисного планктона. Кстати, пост https://www.facebook.com/alex.turkhanov/posts/10211323270174573 -- как раз про этот милитаристский чатик. И да, в этом посту тоже проявились милитаристы. Когда госбюджет чуть ли не весь разворачивается в сторону ВПК, конечно появляются множество защитников этого ВПК, и они все в белом и пушистом, и производят "суровую необходимость", а не орудия быстрого и эффективного убийства, применяемые как правило далеко не для целей защиты собственной территории, а в самых неожиданных точках планеты самыми неожиданными людьми для самой ожиданной цели: по прямому назначению, для убийств.

http://everynoise.com/ -- это крутая развлекалка (я уже о ней писал, но вернулся сегодня -- и опять завис). The calibration is fuzzy, but in general down is more organic, up is more mechanical and electric; left is denser and more atmospheric, right is spikier and bouncier. Интересно, что когда попадаешь внутрь какого-то стиля (либо поиском артиста в правом верхнем углу, либо через ">>" на конце названия стиля), то там будет такая же пространственная карта, но уже не стилей, а исполнителей этого стиля. Ну очень интересно! Вот такая карта для "russian rock" -- http://everynoise.com/engenremap-russianrock.html/ Каким образом Ария там "atmospheric" (примером просто взяли "медляк"), а 5nizza "spikier and bouncier" (разве что не полечку из тамошних реггей взяли) -- этого не спрашивайте. Примеры стиля, они примеры и есть! Это ж не примеры отнесения исполнителей к стилю, это примеры отнесения отдельных произведений! Хотя подано, как отнесение исполнителей.

UPDATE: в фейсбуке обсуждение -- https://www.facebook.com/ailevenchuk/posts/10209053055497610

Спасибо qub -- презентация по организации рынка криминального софтостроения: http://www.cs.auckland.ac.nz/~pgut001/pubs/malware_biz.pdf

Рынок хорошо организован -- ибо там все проходит без участия государства. С 2004 года криминальные компьютерщики имеют оборот больше, чем наркодилеры.
* * *
Семинар по самоподдерживающимся программным системам (включая COLA): http://www.swa.hpi.uni-potsdam.de/s3/program/. Там можно сделать трюк: the video files themselves can be accessed and downloaded directly by substituting the links on the program page as follows:
- Removing the suffix '.ram' from the url
- Appending: '_STREAM_video.rm' to the url
e.g.
http://stream.hpi.uni-potsdam.de:8080/httpfs/Archive/Events/S3_Workshop_08/SSS_2008_05_15_01.ram
http://stream.hpi.uni-potsdam.de:8080/httpfs/Archive/Events/S3_Workshop_08/SSS_2008_05_15_01_STREAM_video.rm

Слайды пока непонятно как смотреть, но большинство из того, о чем говорил, например, Ian Piumarta можно найти в : http://vpri.org/pdf/steps_TR-2007-008.pdf
* * *
Вчера долго думали, и зафиксировали следующие переводы определений в ISO 15288:
Приёмка (Validation) – подтверждение, что система удовлетворяет пользовательским требованиям.
Проверка (Verification) – подтверждение, что специфицированные к системе требования выполняются.
* * *
Нет ничего хуже, чем простые и понятные 2D схемы пытаться изобразить "в объеме" только потому, что есть такая возможность. Если "2x2=4" изобразить "в объеме", то ясности это абсолютно не прибавляет. Нельзя все вокруг превращать в объемные виртуальные гвозди только потому, что в руках оказался объемный виртуальный молоток.

По многочисленным заявкам повторяю ссылку на интервью Мартина ван Кревельда "Мы вступили в эпоху войн нового типа" -- http://www.jerus.co.il/Islam/van_creveld.html.

В этом интервью он приводит два рецепта победы в войне с террористами:

— Итак, вы утверждаете, что сильные страны, действуя конвенциональными методами, не могут победить в войнах нового типа, в войнах с партизанами, террористами, национальным сопротивлением, с "противником без территории". Но, может быть, новые войны попросту требуют от "сильного" неконвенциональных методов?

— Прежде чем ответить на этот вопрос, давайте присмотримся к ситуации "сильного" в новой войне. Она и впрямь затруднительна. В прежних войнах он убивал равного себе противника, теперь он должен убивать более слабых, чем он. Такая необходимость неизбежно деморализует. Чтобы объяснить, как это происходит, я воспользуюсь аналогией. Представьте себе, что на вас напал пятилетний ребенок. Напал первым, с ножом, и, защищаясь, вы его убили. Вас будут судить и признают виновным. И я думаю, что в глубине души вы с этим согласитесь. Потому что вы убили ребенка. Вы, сильный, убили слабого. И в этом, безотносительно к обстоятельствам, вы виноваты. Вы неправы, и это объяснит вам любой судья. Да вы и сами это понимаете. Раз вы сильный, вы должны были найти способ защититься, не убивая. Поэтому вы неправы. Заостряя ситуацию до парадокса, можно сказать, что в столкновении со слабым почти невозможно быть сильным и "хорошим", сильным и "правым" одновременно. И это безотносительно к тому, правое ваше дело или неправое. С точки зрения абсолютной морали оно всегда будет неправое — уже потому, что вы убиваете более слабого. Напротив, нападение слабого на сильного, ребенка на взрослого — это всегда вынужденная мера. А еще великий Макиавелли сказал, что "единственная справедливая война — это вынужденная война". Справедливость слабого состоит в том, что, нападая на сильного, он проявляет готовность пожертвовать собой. В сущности, он готов даже на самоубийство. Неправота сильного в том, что он готов убить слабого, но не хочет жертвовать собой.

Но именно такова ситуация "сильного" в новых войнах. Возьмите нашу войну с палестинцами. Мы готовы их убивать, но не хотим, чтобы они убивали нас. Мало кто из нас готов быть убитым, тогда как палестинцы готовы погибнуть и даже совершить самоубийство. В результате соотношение потерь у них и у нас 3 к 1. Возьмите Вьетнам. 2,5 миллиона погибших вьетнамцев и 58 тысяч погибших американцев, то есть 50 к 1 — и это притом, что население Вьетнама много меньше населения США. И, тем не менее, мы проигрываем нашу войну, как американцы проиграли свою. Именно потому, что мы и американцы сильнее палестинцев и вьетнамцев. Сильный и сам понимает, что, если он убивает слабого, он — хочешь не хочешь — преступник, а если он позволяет слабому убить себя, он глупец, идиот. Рано или поздно он приходит к тому, что больше не может мириться с такой ситуацией. И тогда наступает деморализация.

— Иными словами, сильный обречен?

— Нет, это не так. И тут мы возвращаемся к вашему вопросу о неконвенциональных методах. Давайте взглянем на ту же ситуацию под иным углом. В войнах нового типа, со слабым, но массовым противником — с партизанами, или террористами, — во всех таких войнах время работает против сильного. Потому что рано или поздно он неизбежно будет деморализован. Эту неизбежность деморализации можно выразить и иначе: если сильный не выигрывает вовремя, ему суждено проиграть. И наоборот: слабый, пока он не проигрывает, все ближе и ближе к победе. Мы здесь, в Израиле, — замечательное тому подтверждение. Палестинцы, поскольку они не проигрывают, выигрывают. Мы, поскольку мы не выигрываем, проигрываем. Время работает по-разному для них и для нас. Но означает ли это, что сильный всегда обречен на поражение? Нет. Это означает лишь, что сильный должен найти способ помешать времени работать против него. Но как? Я не могу сказать, что я прочел все книги по военному искусству, но я прочел много. Лишь в очень немногих я нашел попытку подступиться к этому вопросу. Чтобы найти ответ, нужно читать другие книги — Ницше, Макиавелли. Макиавелли знал многое о войне, Ницше не знал ничего. Но это неважно. Как и Макиавелли, Ницше был замечательным психологом. А ответ таится в психологии. Размышляя о "неконвенциональных методах", не нужно искать какие-то новые виды оружия, способы разрушения "инфраструктуры", пути перекрытия каналов денег и оружия. Все это полезно, но это не главное. Если бы путь к победе определялся этими факторами, палестинцы давно были бы разбиты. Есть только одно "неконвенциональное" место, куда нужно заглянуть, и это место — душа человека. Вспомним Клаузевица: война — это, прежде всего, вопрос моральной стойкости.

И тут я вижу только две возможности неконвенционального воздействия на мораль. Первую возможность испробовали англичане в Северной Ирландии. Первые три года террора ИРА в Северной Ирландии англичане делали все мыслимые ошибки, действуя при помощи танков, артиллерии и вертолетов. И тут кто-то мудрый решил, что всё делается неправильно. И с этого момента все изменилось — британские войска в Северной Ирландии стали действовать строго в рамках закона. С этого момента они никогда не позволяли себя спровоцировать. С этого момента они почти полностью перешли на полицейские методы. Я не хочу сказать, будто все, что они делали с тех пор, было гуманно и правильно. Нет, конечно. Но вот то, чего они никогда уже не делали: они ни разу за 30 лет не задействовали в Северной Ирландии тяжелое оружие — танки, орудия, вертолеты и тому подобное, -а это было трудно, потому что действия ИРА были весьма изощренными, куда там нашим палестинцам! Нам просто повезло, что у нас такой глупый противник. Они ни разу не стреляли по гражданскому населению — а это тоже очень трудно: представьте себе полицейский патруль, навстречу которому вдруг вываливается толпа в 400 человек, вооруженная железными прутьями, булыжниками, бутылками! Они ни разу не проводили "операций возмездия", они не разрушили ни одного дома, они не вводили коллективных наказаний — даже когда ИРА убила лорда Маунтбеттена, который был дядей королевы, даже когда ИРА взорвала отель в Брайтоне, где должна была выступать миссис Тэтчер, даже когда во время заседания правительства Джона Мейджера террористы ИРА стреляли из автофургона по Даунинг-стрит. Англичане упрямо держались выработанных ими правил. Как объяснил мне один из английских офицеров, этим они как бы говорили местному населению: "Мы здесь не для того, чтобы вас убивать, а для того, чтобы защищать".

Чтобы вести себя так, нужна великолепная дисциплина, великолепная спаянность, великолепный профессионализм, великолепные офицеры, великолепные солдаты. Я не думаю, что кто-нибудь, кроме англичан, способен на такое. А масштабы террора были серьезные. Только в один день 1972 года от взрыва в Лондондерри погибло 30 человек и было разрушено 150 домов. И у ИРА, как и у палестинцев, были богатые и влиятельные покровители среди ирландцев в диаспоре. И лидеров ИРА тоже принимали во многих столицах, они тоже получали деньги и оружие. И, тем не менее, англичане победили. В чем тут секрет? Его открыл мне другой британский офицер, с которым я беседовал 9 лет назад в Женеве. К тому времени в Северной Ирландии насчитывалось три тысячи убитых — с обеих сторон. Из них 1700 составляли гражданские лица — либо погибшие от взрывов, либо убитые в ходе столкновений между католиками и протестантами. Так вот, сказал мне этот офицер, из остальных 1300 убитых лишь триста были террористы, а убитых англичан — тысяча! Не 50 к 1, не 5 к 1, даже не 3 к 1, как у нас, а ровно наоборот — 1 к 3! Вот почему англичане не ушли из Северной Ирландии и были готовы продолжать борьбу. Вот почему они не были деморализованы. Их готовность к жертвам позволяла им, даже будучи сильнее, не чувствовать себя ни преступниками, ни дураками. Они могли смело смотреть на себя в зеркало.

— Так просто?

— Так просто. И так трудно. Чудовищно трудно. Думаю, только англичане могли выбрать такой путь. И не просто британская армия, но и британское общество. Но что же делать, если вы не британцы? А задача перед вами та же: как помешать времени работать против вас? Есть ли другое решение? Да, есть. В нескольких сотнях километров отсюда расположен город Хама...

— О, этот урок я помню!

— Тогда я могу говорить короче. Был момент, когда Сирия находилась на грани гражданской войны, на грани захвата ее исламистами. Что сделал Асад? Он окружил главное скопление инсургентов в Хаме танками и артиллерией и уничтожил 20 тысяч человек. Может, и больше, никто не считал.

— Ему повезло — они все были в одном месте. Как вы говорите — у них была определенная территория...

— Нет, они были во многих других местах тоже. Хама была только верхушкой айсберга. Вроде нашего Дженина. Но всех убивать вовсе и не было нужды. Нужно было убить достаточно. Причем заметьте — большинство убитых в Хаме не были террористами. Метод Асада — это второй способпобедить в неконвенциональной войне. Я перечислю вам правила этого второго подхода, пользуясь словарем Макиавелли. Принцип первый: есть ситуации, когда правитель должен быть готов применить жесточайшие методы. И если вы к этому не готовы, то вы можете править только Диснейлендом. Ну, или Швецией, что почти одно и то же. Принцип второй — готовься втайне. Не так, как американцы в Фаллудже, которые семь месяцев кричали о готовящейся атаке. Семь месяцев! Удивительно ли, что все, кто хотел сбежать, сбежали, включая мистера Заркави? Бога ради, заткните свои поганые рты! Готовьтесь втайне! А уж если никак не можете сохранить тайну, то хотя бы сделайте все, чтобы дезинформировать противника. Принцип третий — бейте сильно. Так сильно, чтобы не пришлось бить второй раз. Одного раза должно хватить.

— В "Песне сентиментального боксера" русского барда Высоцкого этот принцип формулируется еще более выразительно: "Начал делать, так уж делай, чтоб не встал..."

— Да. Если вы вынуждены бить второй раз, вы уже проиграли. Это игра ва-банк. Принцип четвертый — ни в коем случае не извиняйтесь за то, что сделали. Не начинайте бить себя в грудь: "О, бедные детки! О, бедные жители! Я разрушил их дома, но я их им отстрою!". Ибо что вы этим говорите противнику? Что у вас слабые нервы. Что вы не уверены в том, что сделали. Что вы глупец. Это, быть может, самое важное правило. И Асад следовал ему. Когда его брата спросили на пресс-конференции: "Верно ли, что вы убили 20 тысяч человек?" — он ответил: "Нет, я убил много больше!" И Асад его повысил в звании. И вся угроза сирийскому режиму была ликвидирована в течение одной недели. И по сей день жители Хамы, проходя мимо той площади, где когда-то стояла их главная мечеть, в страхе отводят глаза. Есть и пятое правило: если можете найти того, кто сделает это вместо вас, используйте его.

Вот два неконвенциональных способа одолеть время — британский и сирийский. Это так просто, что я порой недоумеваю: почему этого не понимают лидеры, генералы? Может быть, потому, что они читают слишком много книг по стратегии и тактике антитеррористической и антипартизанской войны? Лучше бы они читали Мао Цзэдуна.

И знаете, это относится и к нам тоже. Часто говорят, что мы так не можем, что если бы мы вот так же окружили какой-нибудь там Дженин или Газу и нанесли массированный удар, задействовав танки, авиацию и артиллерию, это принесло бы нам много вреда. Нет, нам принесло много больше вреда именно то, что мы не сделали этого, а убиваем их сейчас по одному. Лучше бы мы убили много, но сразу. Посмотрите на Асада. После Хамы его несколько месяцев проклинали со всех амвонов. Но каких-нибудь 9 лет спустя, в 1991 году, он был торжественно приглашен участвовать в антииракской коалиции. А в 1999 году его посетил в Дамаске сам президент Клинтон.

Нет, Асад не убил одним разом всех исламистов. Но ведь это и не нужно. Клаузевиц был прав: вы не можете убить всех, но вы должны убить столько, чтобы испугать оставшихся в живых. Вы должны показать, что, если потребуется, вы готовы на все — на все что угодно! А если какие-то террористы и убегут в другие страны, то тем лучше — пусть принесут туда весть о полученном уроке. Я понимаю, что это негуманно. Но подумайте: сколько сотен тысяч людей погибли бы, вспыхни в Сирии гражданская война?

Оба эти способа избежать деморализации имеют общий элемент — они требуют "кохонес". И я не знаю, какой из них требует их больше.

— Только "кохонес"? Не ума, не мудрости?

— О, мудрость всегда полезна. Англичане в Северной Ирландии поступили мудро, Асад в Хаме — всего лишь жестко. И все-таки война — это, прежде всего, "кохонес". И там, и там нужно быть мужчиной.

Во всем треде в предыдущем постинге (про "Россию -- Родину Ethernet) несколько логических ошибок:

1) Воровать -- это когда у А что-то отобрали, у Б оно появилось, а у А этого не осталось. В случае "интеллектуальной собственности" слово "воровство" тут не подходит, это лингвистическая ловушка. Нужно рассуждать не о вещных правах, а об обязательственных. А это юридическая трясина и совсем-совсем другие слова. Но уж никак не воровство (и, кстати, не пиратство -- где тут нападение и абордаж? Скорее уж пиратами являются те, кто ходят с рейдами!)

2) Почему монополия на производство вещей (то, что можно "воровать" ;) это плохо и служит загниванию, а монополия на копирование "интеллектуальной собственности" -- это хорошо и служит развитию? Почему избыток обуви и легкость входа на рынок обуви являются положительным качеством, ведут к снижению потребительских цен и т.д. и это хорошо, а избыток исполнений (или копий исполнений, что то же самое) "Девушки из Ипанемы" и легкость входа на рынок этих исполнений (запуск веб-радио, например, или исполнение уличным оркестриком, или копирование исполнений всем соседям на их болванки) -- это ведет к снижению потребительских цен и всему тому же, что и на рынке обуви, но в данном случае снижение цен для потребителей и жесткая конкуренция для исполнителей -- это плохо?

3) Аргумент vvagr -- почему бы не требовать и для мира вещей "надлежащего поощрения за понравившийся публике продукт"? Например, требовать перечисления при каждой перепродаже холодильника некоторого процента отчислений заводу-изготовителю, чтобы этот завод был заинтересован в создании длительно использующихся вещей, выдерживающих множество перепродаж? Тем более, что отследить перепродажу холодильника несравненно легче, чем копирование песенки...

4) История в сослагательном наклонении не рассматривается. Поэтому примеры из истории средних веков (когда и людей-то было мало, и воевали они непрерывно, и с религией было черезчур) тут не проходят. Мы не можем утверждать, что мир лучше стал, потому что кто-то потратил полжизни на изобретение паровой машины в надежде срубить бабки на патенте, а не потому, что кто-то полжизни потратил на то, чтобы в парламент пришли настоящие рыночники (да и вообще -- придумал этот самый парламент ;), и патента на это не дают, хотя деятельность эта наверняка не менее творческая...

Задолбало преимущество "творцов", которые попадают под законы "об интеллектуальной собственности" перед творцами, которые отнюдь не менее креативны, но вынуждены творить ежедневно для пропитания, ибо под закон не попадают... Но им завидно, поэтому они расширяют сферу применения этого закона...

Только что по РТР передали видеокомментарий директора "Кейто" института (да, я тоже не сразу понял, что это Институт Катона, или Cato Institute). А вот комментарий к этому сюжету -- уже нашего комментатора: "вот и американские эксперты изменили тон, и уже не называют террористов благородными идальго, а называют своим именем -- террористы". Все это выдается через запятую с призывами не путать конкретных террористов и всех чеченцев, конкретных террористов и всех мусульман. Наш комментатор, конечно, никогда не призовет не путать конкретного директора конкретного института и всех американских экспертов...

А еще выяснилось, что среди заложников есть и мне знакомые люди :((