А лет 25 назад я председательствовал в университетском "музыкальном клубе "Резонанс", в котором было четыре отделения: классической музыки, бит-музыки, и рок-музыки. Мы плохо понимали, как оно там устроено в политических верхах, но хорошо понимали, как нам от этого защищаться. Пару лет мы держались темпа в среднем одно "мероприятие" (концерт, лекция, дискотека -- разное бывало) в пять дней.
И вот как-то раз мы запланировали серию вечерних диск-концертов (была такая форма в далеких 70-х -- дома отнюдь не у всех была хорошая аппаратура, да и музыка тоже) в одной из больших аудиторий Главного корпуса. Был поздний весенний вечер, мы открыли окна и через мощнейшие колонки прямо с пластинки (так было лучше качество) запустили Маленькую ночную серенаду, выключив свет. О, как это было хорошо!
Прошло несколько дней, и в той же самой аудитории прошел очередной концерт, где мы поставили ту же самую аппаратуру, так же выключили свет, и прослушали прямо с пластинки альбом Алисы Купер. Было тоже очень хорошо. На следующий день нас вызвали к руководству, и основным обвинением в наш адрес было то, что "безобразие, выключили свет -- что это у вас там такое происходило!".
Каково было удивление руководства, когда мы предъявили полное непонимание: два полностью идентичных мероприятия, прошедших абсолютно одинаковым образом, на них слушали на одной и той же аппаратуре Музыку, конечно, потушив свет -- и не могло бы руководство всея художественной самодеятельности РГУ и сочувствующие ему из других университетских органов найти три отличия в том, что мы делали? Почему нам рекламации по поводу выключения света не поступили после первого же концерта? И почему, ежели допустимо выключать свет для Маленькой ночной серенады Моцарта для усиления художественного эффекта, ибо Великий Композитор подчеркивал, что это именно Ночная серенада, недопустимо делать это для другого музыканта, чья музыка не такая радостная, но тоже явно требует подчеркивания темнотой?
Руководство просто обалдело. Они пытались объяснить нам, что между музыкой Алисы Купер и музыкой Моцарта существует все-таки некоторое различие. Мы в то время слушали факультативный курс в муз-педе "история музыкальных стилей", и ответствовали, что конечно, существует -- не больше, чем между музыкой Моцарта и музыкой Скрябина. А может, и меньше! Руководство неожиданно сдалось и просто сказало нам "больше так не делать", не уточнив, впрочем, как именно.
В следующий раз руководство нами заинтересовались, когда я поставил на одной из дискотек "Прощание славянки" в качестве последней песни, и это поставило публику буквально на уши. Мой резон: это марш, музыка для движения, и почему бы движениям не быть танцевальными. И этот марш явно должен быть последним в концерте, судя по названию. Мне было указано, что совсем не то прощание имелось ввиду. Я попросил предъявить доказательства -- почему это не то! Доказательств не нашлось, но пошли слухи, что "программу концерта" (а дискотеки начали потихоньку подводить под концерты) должен утверждать худсовет, или хотя кто-нибудь, но утверждать. Но эти слухи, к нашему счастью, так и не реализовались. Но "Прощание славянки" на дискотеках я на всякий случай больше не ставил.
В принципе, мы не очень шалили. Правда, однажды нам пришлось (в период одного из пиков реакции) выдать "Концерт для рока с оркестром" Deep Purple за музыку Тихона Хренникова -- нам никто не поверил, но и не смог доказать обратного (все-таки симфонический оркестр звучит там очень явно). Я ставил под эту музыку рок-балет. Но наглеть -- не наглели. Баланс между концертами революционных песен в университетской библиотеке, военных песен в госпитале и тяжелым отвязным роком позволял нам иметь этого рока существенный избыток по сравнению с тем, что позволялось в других вузах, и мы были этим вполне довольны. Никакого протеста, мы просто не понимали тогда ничего про Систему, а просто хотели слушать хорошую музыку. И слушали в итоге практически все, что хотели. Скажем, первую дискотеку мы провели в марте 1977 года, назвали "Парад оркестров", и на ней было представлено 33 разных оркестра (да, не группы, а именно оркестра!). А потом мы добавили еще десяток песенок тяжелого рока, под которые, собственно, и потанцевали. Никого уже не интересовало, что там звучало в конце дискотеки, ибо в ее начале звучало столько всего разного, что конец не так уж и сильно выделялся.
Вот такое вот воспоминание под "Маленькую ночную серенаду". Кстати, сегодня я убедился, что под нее тоже можно танцевать -- мой ребенок вдруг начал под нее прыгать, выражая всяческую радость и понимание этой музыки. Любая другая музыка на него действовала явно с меньшей силой. Интересно, что из современной музыки будет заставлять радостно прыгать маленьких детей лет через двести?